АНАЛИЗ ИДЕОЛОГИИ РНЕ

Э91
Этические проблемы современности: Материалы научной конференции. - Выпуск 4. - Ставрополь: Изд-во СПУ, 1999. -176 с.
ISBN 5-88648-148-6

       В сборнике опубликованы доклады и сообщения, представленные на конференцию "Этнические проблемы современности". Материалы предназначены для научных и практических работников, аспирантов, студентов и всех интересующихся современными этническими проблемами Точка зрения авторов может не совпадать с мнением редакционной коллегии.

УЦК323.1
ББК66.5

       Редакционная коллегия: В.А. Шаповалов (ответственный редактор), В.А. Авксентьев (заместитель ответственного редактора), А.В. Авксентьев, Н.Г. Айдемиров, Л.Б. Багдасарова

       Публикация осуществлена при финансовой поддержке Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR)

ISBN 5-88648-148-6

© Издательство Ставропольского государственного университета, 1999

(только фрагмент доклада, касающийся деятельности РНЕ)

Бабкин И.О.

       На сегодняшний день движение "Русское национальное единство" является наиболее быстро развивающейся организацией. При стабильном росте рядов данного общественно-политического объединения наблюдается отсутствие свойственной многим другим партиям и движениям текучести состава. Пополнение организации происходит в основном за счёт убеждённых сторонников националистической идеи, твердо уверенных в том, что лишь РНЕ, как наиболее сплочённая и организованная сила русского национализма, способна навести в стране порядок в том представлении, которое сложилось у них об этом понятии. В России существует достаточное количество националистических организаций различного толка, однако ни одну из них не отличает ни стабильный рост рядов и популярности, ни чётко обозначенная структура. Движение РНЕ представляет из себя уже новый тип националистической организации, выкристаллизованный в процессе развития националистической идеи вообще. Основное отличие РНЕ от других организаций, исповедующих национализм, состоит в том, что при минимуме голой декларативности своих целей осуществляется максимум работы, которая, с одной стороны, является практическим воплощением программных установок движения, а с другой стороны, предстаёт как ярко выраженная общественно полезная деятельность. Основные цели и задачи, которые ставит руководство РНЕ и которые определили лично А.П.Баркашов, суть идеологическая работа, которая, среди прочих факторов, является главнейшим для формирования мировоззренческой сплочённости народа. Стоит отметить тот факт, что единение народа на основе унифицированного мировоззрения декларировалось руководством РНЕ с самого основания движения. Ставя перед соратникам и РНЕ задачи, лидер движения Александр Баркашов в статье "О неизбежности Национальной Революции", датированной 1993 годом, указывал, что первоочередным делом русского народа является "... добиваться единства Русской Нации путём воспитания однополярного национального сознания (Национальное моносознание)", и далее, " если среди Русских людей будет существовать не то, чтобы множество, но хотя бы два различных мнения ... то это уже не единый народ..." (цит. по: "Русский порядок": Сборник материалов газеты за 1992-1997 годы. 1997г. №4 (45)). Подобная гомогенность мировоззрения должна иметь в своей основе "...реалистичное восприятие и оценки всего происходящего на основе традиционных духовных и морально-нравственных критериев, которые выработаны народом на протяжении столетий и, по сути являются тем, что называются национальной психологией или национальным характером" (из выступления А.П.Баркашова на первом учредительном съезде РНЕ 15.02.97г.). Вообще понятие "национальная психология" достаточно часто используется лидерами РНЕ и лично Баркашовым для разъяснения своих позиций. В число основных задач, которые необходимо решать нации и её авангарду (под которым подразумевается само движение РНЕ), одним из первых пунктов входит самоорганизация русского народа. В представлении идеологов "Русского национального единства" решение данной задачи сводится в основном к выстраиванию т.н. национальной иерархии, под которой подразумевается "...боевой политический авангард Нации" ("Русский порядок". 1997 №4.). Кадры для такого авангарда, разумеется, нельзя найти в среде бывшей советской, а ныне российской интеллигенции, т.к., по мнению руководителей РНЕ, данный социальный слой подвергся "...усиленной селекции и воспитанию в духе интернационализма и поощрения посредственности". Исходя из этого естественным резервом национальной иерархии в народе названы рабочие, офицеры и молодёжь, где в результате "советской дискриминации и апартеида" оказались сконцентрированы славяне. Причем особо указывается, что в авангарде Русской национально-социалистической революции должны стоять не профессионалы, а те, "...кого выдвигает в своей борьбе сама Нация". Таким образом, если, к примеру, А.П.Баркашов никогда не имел никакого отношения к общественной деятельности и управлению государством, то это не может послужить препятствием для его функционирования в качестве "вождя нации", в случае если последняя его на эту роль выдвинет. Если на первом этапе развития движения (1992-1993 гг.) некоторые члены организации не брезговали по отношению к себе определением "русские фашисты", теперь ситуация изменилась кардинальным образом. Уже в 1994 году сам Александр Баркашов выразил решительный протест против производства подобных аналогий, заявив, что РНЕ "... нельзя сравнивать с национал-социалистическим движением в Германии, с фалангистским в Испании и с фашистским в Италии" (МК "Континент". №43.1994 г. "Я не фашист". Интервью с А.Баркашовым). Продолжая определять свои позиции, А.Баркашов на проходившем в феврале 17 года первом учредительном съезде движения энергично отмежевался от такой категории, как "национализм", полагая её неприменимой для описания идеологии Русского национального единства. Идеология РНЕ - это национальная идея Русского народа и всех народов, входящих в состав России. Этим народам также отводится особое место, так как они, по мнению Баркашова, имеют совместимую с русской национальную психологию, иначе бы они не ужились вместе столько столетий. Данное положение занимает одно из ключевых мест в общей идеологической платформе движения; ссылаясь на него, а также на ряд созвучных тезисов соратники РНЕ напрочь отвергают обвинения в своей склонности к нацизму. Так руководитель Волгодонской городской организации движения А.Лаврухин в одном из интервью отметил, что"... в основе нацизма стоит расовая теория. Так, гитлеровцы считали, что немцы - это сверхлюди. Все остальные - люди второго сорта. В литературе, листовках, распространяемых нашим движением, вы ничего подобного не найдёте". ("Парни в чёрных рубашках слово "Родина" произносят с большой буквы" газ. Вечерний Волгодонск. 6 ноября, 1998.) Примерно в той же тональности звучит выступление активистов Ставропольской краевой организации РНЕ на страницах "Георгиевской городской газеты", опубликовавшей в номере от 4 ноября 1998 года материал под заглавием "Русское национальное единство приняло движение на воссоединение русской нации, но без дискриминации населяющих (Россию) наций". Таким образом, идеологами и всеми соратниками РНЕ проводится (и, надо сказать, не без успеха) широкая кампания по созданию движению имиджа вполне цивилизованной по всем стандартам политической силы достаточно широких слоев нынешнего российского общества. По словам Александра Баркашова, "... мы, на сегодняшний день, - самая многочисленная организация, без ложной скромности. С точки зрения качества - самая организованная. Динамика симпатий к нашей идеологии, к нашей организации такова, что у нас нет необходимости прибегать к террору или экстремизму". ("Русский порядок", № 1 (46), 1998 год.) Возвращаясь к идеологической концепции РНЕ, необходимо отметить следующее. По мнению руководства движения, чтобы не разрушить саму национальную идею и поддержать совместимость национальных психологии, дать дальнейшее развитие русскому национальному государству, предполагается, что одной из главных задач национальной идеологии станет разрушение тех идеологических мифов и иллюзий, которые были внедрены в сознание общества и заложником которых оно являлось. Этими мифами и иллюзиями, по разумению идеологов РНЕ, является тот интернационализм, который проповедуется марксистско-ленинской доктриной, и "всеобщий прогресс", "борьба за демократию и либерализм во всём мире", "новый мировой порядок", а по сути, потребительская модель общества, ревностными поборниками которого являются западные страны и псевдодемократы, стоящие на протяжении последних лету руля управления Российским государством. Критикуя западную цивилизацию, её автоматизированность и бездуховность, идеология РНЕ противопоставляет ей русскую государственность, с более чем тысячелетней историей и устоявшимися традициями. По сути дела, движение создаёт очень грамотную идеологическую концепцию, постоянно освобождая её от отталкивающих людей экстремистских положений и оставляя лишь то, что доступно, понятно и приемлемо массовому сознанию народа. Все три задачи, поставленные Баркашовым своим соратникам на I съезде движения, являются чётко выверенными общими положениями, придраться к которым с политической точки зрения практически невозможно. Это, во-первых, формирование национального мировоззрения, применительного к реальности современного мира, под коим подразумевается необходимость уживаться со всеми коренными народами России и сообща противостоять западной культурной и идеологической экспансии. Во-вторых, распространение этого мировоззрения в народном сознании (особо подчёркивалось, что оное распространение суть труд долгий и нелёгкий, и должно осуществляться лишь законными методами, в основном через агитацию и пропаганду), и, наконец, в-третьих, построение и постоянное расширение организации, способной распространять это мировоззрение и в дальнейшем обеспечить его реализацию (подразумевается, конечно, само РНЕ). На некоторых положениях, которые приведены здесь, хотелось бы остановиться немного подробнее. По сути дела, идеология РНЕ, отвергая навязываемые русскому национальному самосознанию чужеродные мифы, пытается произвести свой собственный политический миф, претендующий в конечном итоге на то, чтобы стать национальной идеей российского государства, или, если можно так выразиться, мифическим объединяющим началом для народов, живущих на территории России. Большинство агитационных материалов, популяризирующих идеологию движения "Русское национальное единство", содержат информацию не только политического, но религиозно-мистического характера. Подобный крен в сторону иррационального подкрепления собственной идеологической доктрины указывает, во многом, именно на стремление к политическому мифотворчеству. Как уже не раз отмечалось многими исследователями, миф по сути своей иррационален и противостоит рационально-логическим средствам познания действительности. В силу такой своей природы он может интенсивно воздействовать на чувства, а посему вполне пригоден для политического манипулирования. (Нечаев В.Д. Теория политического мифа: базовые дилеммы // Бюллетень №6 Российского общественно-политического центра. - М.. 1997.) В данной связи хотелось бы отметить, что в значительной степени идеологи РНЕ лишь оформляют уже имеющиеся иррациональные (или религиозно-мистические) представления русского народа о себе, своей судьбе, особой миссии России в мире. Вряд ли можно оспаривать положение об особой роли религиозно-мистического начала в самосознании русского народа. На сакрально-мифическом основании во многом базировалась официальная идеология Российского государств в разные периоды его существования. В силу своей специфики, это государство, чтобы не распасться, должно было иметь мощную идеологическую доминанту, которая оправдывала бы мощнейшее перенапряжение сил и огромные жертвы, которые требовались как для экспансии и освоения новых земель, так и для защиты от внешней агрессии (Лурье С. В. Историческая этиология. - М., 1997.- С 268.)

       В свете сказанного необходимо отметить, что отношение к мифу вообще, и к политическому мифу в частности, претерпело за последнее столетие значительные изменения. По мнению, высказанному румынским исследователем М.Элиаде, учёные более не рассматривают миф как простой "вымысел", "сказку", ложь или заблуждение. В настоящее время восприятие мифа максимально приблизилось к такому его пониманию, которое было присуще примитивному обществу, где миф рассматривался как "реальное событие", и, что ещё важнее, событие сакральное, значительное и служащее примером для подражания. (Нечаев В.Д. Ук. соч.-С.8.)

       В дополнение к этому уместно будет привести мнение Ж.Сореля, который рассматривал социальный миф в качестве специфической формы современного политического сознания. Сорель вообще резко противопоставлял социальный миф тем утопическим идеологемам, которые создаются частью политической элиты ради навязывания ложного сознания массам. Миф, по его разумению, невозможно создать искусственно. Роль политиков, использующих тот или иной миф, сводится лишь к более резкому высвечиванию мифа, его радикализации. Наряду с этим, вполне обоснованно можно указать на то, что политические мифы, идущие от масс и акцентуированные усилиями политической элиты, становятся базисными компонентами ежедневного восприятия. По выражению американского исследователя Л.Беннета, "мифы - это истины об обществе, которые воспроизводятся как нечто само собой разумеющееся". (Нечаев В.Д. Ук. соч. - С. 23.) Рассматривая нынешнюю политическую ситуацию в России и ее эмоционально-психологический фон, можно констатировать дробление усердно культивировавшегося либерального политического мифа на мифы отдельных политических персоналий и группировок. Здесь вполне закономерным выглядит заключение о том, что в подобном дроблении и утрате мобилизующей силы выражается отмирание конкретного политического мифа как такового. Либерализм использовав мифотворчество для того, чтобы абсолютизировать значение плоско-рациональных, потребительских оснований поведения субъекта. Призрачные тени этого мифа, отчасти и реанимированного на волне денацификации, бродят по миру в виде клише "общечеловеческие ценности", "права человека" и т.п. (Савельев А.Н. Магия политического мифа // Бюллетень №6 Российского общественно-политического центра. М, 1997.-С. 32.)

       С исчерпанием либеральной идеи начался бурный процесс роста и укрепления мифа национального. Одной из наиболее заметных форм выражения данного процесса является все более широкое использование политической элитой национальных символов, ритуалов, национал-патриотической риторики. Несомненно, различные политические группировки улавливают изменения в настроениях масс, выражающих настойчивую потребность в воспроизводстве целостного национального мифа. Своего рода иллюстрацией этого служит картина, отражающая динамику изменения численности рядов движения "Русское национальное единство", организации, пропагандирующей наиболее бескомпромиссный и жёсткий вариант национального мифа. Если в начале 1997 года руководители движения отмечали, что в целом по России в рядах РНЕ состояло до 25 тысяч соратников, а сочувствующих имелось втрое больше, то по некоторым данным к началу 1999 года численность одних только соратников приблизилась к ста тысячам человек. Даже если допустить значительное завышение данных, прогресс организации будет налицо. Активное применение сторонниками КПРФ национал-патриотической риторики и соответствующие ей шаги руководства партии привели к тому, что определение "национал-патриоты" для идентификации апологетов современной левой оппозиции в России стало звучат гораздо чаще чем "коммунисты, а среди некоторых западных наблюдателей КПРФ получила статус чуть ли не ведущей националистической организации в России. (В качестве примера подобных оценок см. "Suche nach Sundenbock" // Der Spiegel. 47.1998.) Атрибуты русского националистического дискурса, прерогатива использования которых ранее целиком принадлежала РНЕ и ряду более мелких националистических организаций, всё заметнее становятся идеологическим инструментом, применяемым различными политическими силами для достижения своих целей. Кроме этого, можно выделить тот факт, что если в начале 90-х годов среди населения России отмечалось отсутствие признаков комплекса неполноценности и агрессивного настроения в связи с поражением в холодной войне и распадом СССР, то в настоящее время наблюдается нарастание противоположных тенденций. У значительной части населения, преимущественно этнических русских, явно нарастает потребность в продуцировании и воспроизведении тем и символов, берущих своё начало в национальном мифе. Попытки преодоления данной тенденции оказываются бесперспективными, несмотря на все средства, которые использовались для пропаганды идеалов гражданского общества. Формально-логические схемы, конструкции, призванные доказать обречённость национального мифа и государственной идеологии, опирающейся на национальную идею, не только наталкиваются на непонимание, но и вызывают неприязнь масс, декларирующих свою потребность в такого рода мифах. Ведь в большинстве случаев массы не способны на абстрактные суждения, массам возможно только внушить, но недоказать. В данной связи правдоподобным выглядит утверждение А.Н.Савельева о том, что истина масс - это миф.(Савельев А.Н. Магия политического мифа // Бюллетень №6 РОПЦ. М., 1997.) По этой причине управление массой опирается на знание архетипов, основополагающих эмоциональных состоянии.

       В подобной ситуации видны достаточно четкие различия в подходах к популяризации своих идеологических установок между нынешней правящей элитой России и ее оппозицией, все активнее эксплуатирующей национальный миф (излишне было бы доказывать то, что наиболее крепким и независимым сегментом этой оппозиции является движение "Русское национальное единство").

       Несмотря на то, что сюжеты и оттенки политического мифа, культивируемого идеологами РНЕ, не отличаются особым разнообразием, голос движения заметно выделяется из общего нестройного хора национал-патриотической оппозиции. Среди наиболее часто эксплуатируемых тем можно отметить следующие: уникальность Российского государства, особая миссия русского народа по спасению истинной веры и духовности в мире, а также разоблачение врагов русского народа (и соответственно Света и Добра), которые порой наделяются зловещими свойствами инфернального характера.

       Все эти темы, разумеется, далеко не новы. В русском общественном сознании достаточно крепким было убеждение в том, что российское государство должно было превратиться в расчищенное, светлое пространство на земле, царство благочестия, окружённое со всех сторон царством тьмы. (Лурье С.В. Историческая этнология. - М., 1998. С.268.) Подобная тенденция во многом была обусловлена своего рода психологической самоизоляцией России (и прежде всего русской общины - "мира"). Это не могло в конечном итоге не привести к тому, что актуальной составляющей российского комплекса стал универсализм, при котором неправославный, нероссийский мир воспринимался как погрязший в грехах и заблуждениях. При невозможности изменить мир в лучшую сторону лучшим выходом из ситуации представляется самоизоляция от внешнего мира (а иногда и противопоставление себя оному), имевшим в качестве первоочередной цели сохранение в чистоте русской духовности и мировоззрения.

       Сходные мотивы можно уловить в выступлениях руководителя РНЕ А.П. Баркашова, неоднократно отмечавшего тот факт, что Россия это едва ли не единственная страна в мире, способная вести "абсолютно автаркичный способ существования". (Интервью с руководителем РНЕ А.П. Баркашовым // Русский порядок. 1998. № 1 (48).) Разумеется, руководители движения открыто не декларируют необходимость самоизоляции, однако настойчиво проводится положение о том, что враждебный России и русской идее Запад делает всё, чтобы наглухо закрыть Россию от остального мира и превратить её в сырьевую полуколонию развитых стран. В официальных изданиях "Русского национального единства" достаточно часто вниманию читателей предлагаются материалы, содержащие леденящие душу подробности мирового жидомасонского заговора против России, во главе которого, по утверждению авторов некоторых статей, оказываются Соединённые Штаты. (В качестве примера см. цикл статей М. Скуратова "Жрецы Люцифера" - 1 , 2 в газете "Русский порядок" за 1997-98гг.)

       Если кратко резюмировать сказанное, можно отметить, что модель политического мифа, конструируемая идеологами РНЕ, во многом соответствует нынешнему эмоциально-психологическому настроению большинства населения России, причём особо хотелось бы выделить то обстоятельство, что, как уже упоминалось выше, имеющая место быть ксенофобия официальной доктрины РНЕ никоим образом не распространяется на народы, проживающие на территории России или входившие в состав Советскою Союза. В этой связи необходимо, на наш взгляд, указать на тот факт, что идеологическая концепция РНЕ во многом опирается на мнения и взгляды современных исследователей о русском национальном самосознании. Согласно некоторым из этих мнений, русское национальное самосознание является весьма сложным по структуре. Данное положение подразумевает коренное отличие русского национального самосознания от аналогичной категории, присущей в основном моноэтничным государствам, т.н. "государствам-нациям". Отмеченное отличие, в свою очередь, состоит в том, что русское национальное самосознание многопланово (полифонично), то есть в нём нет единой жёсткой линии осознания национальной сущности, поскольку реальные отношения с иными нациями и народностями, проживающими бок о бок с русским этносом на территории Российского государства, были многоплановы, многослойны и достаточно основательно эмоционально насыщены. Другой особенностью русского национального самосознания, на которую достаточно часто указывают различные исследователи, является то, что даже в годы подъёма или доминирования общенациональной идеи она не превращалась в идею национал-шовинистическую, сопряжённую с ненавистью к какому-либо народу (Здравомыслов А. Г. Межнациональные конфликты на постсоветском пространстве. - М, 1997.)

       Стоит отметить, что программа движения как таковая практически не содержит конкретных экономических положений, что также отражает основное направление деятельности партии как идеологическое Отход от первоначальной ставки на противопоставление организации обществу уже начинает давать свои плоды - популярность идеологии РНЕ постоянно растёт, особенно после неудачи в чеченской войне и всех последствий, которые она за собой повлекла. Из всех националистических организаций Единство сумело создать наиболее привлекательную для массового сознания идеологию, освободив ее от громких, пугающих обывателя, экстремисстких положений и декларируя общественно значимые цели и устремления, добивается стойкого роста своих рядов и популярности. Более того, в психологическом аспекте пропаганда и агитация РНЕ построена очень грамотно - выдержанные, взвешанные высказывания, внешняя открытость действия, простота и дисциплина в повседневной жизни являются на сегодняшний день очень привлекательными качествами для многих членов общества, уставших от кризисов, разговоров и препирательств власти с оппозицией и желающих чего-то более действенного и доступного.

       Руководители РНЕ себя оппозицией не считают, полагая, что оппозиция вообще - сила по сути своей деструктивная, а они будут поддерживать всякую власть , склоняющуюся в сторону национальной идеи или, по крайней мере, ее уважающую. Создание подобной, на первый взгляд казалось бы незатейлевой концепции, выделяет РНЕ из ряда организаций националистического толка и выгодно отличает ее от партии, подобных "Русскому национальному Собору", РКРП и иных движений, не брезгующих шовинизмом. Кроме этого, движение обладает тем качеством, которого недостаёт многим иным партиям и общественно-политическим объединениям, а именно, умением перестраиваться сообразно изменениям ситуации и общественного мнения и ревизировать в соответствии с этим методы своей работы. Избегание громких жестов и театральных эффектов, подчёркнутая дисциплина и порядок, чёткость в изложении программных положений и полное единодушие при формальном, внешнем соблюдении демократических процедур - такое политическое лицо сегодня у движения "Русское Национальное Единство".

       Следует особо выделить тот факт, что в обществе нет однозначной оценки идеологии и деятельности РНЕ. Данную палитру общественного мнения во многом отражают средства массовой информации, большинство которых, впрочем, так или иначе подчёркивают свою неприязнь к движению. Многие издания стараются снабжать свои материалы, посвящённые деятельности Единства и его соратников, заголовками, в которых фигурировало бы слово фашизм, причём вне зависимости оттого, сколь добросовестно автор пытается разобраться в базовых идеологических положениях и установках РНЕ. Неудивительно, что зачастую происходит попросту ''... шельмование политического противника с использованием прочных отрицательных ассоциаций..." (Максимычев И.Ф. Опасность фашизма надо искать не в России // Независимая газета. 16 июля 1998 года), а говоря иными словами, обычное навешивание политических ярлыков.

      По общей тональности отношения к движению РНЕ публикации в российских СМИ можно было бы условно подразделить на несколько групп.

      Авторы, отнесённые к одной из таких абстрактных групп, постоянно и активно разрабатывают тему "политического экстремизма" и "русского фашизма" проявляя порой поразительную некомпетентность и субъективизм при "анализе" феномена РНЕ. В качестве примера можно привести статью "Фашизм почти невидим", помещённую в газете "Иностранец" за 20 февраля 1998 года (№7). Автором данного опуса представлен некто А. Гулиджанян, специализирующийся в новой отрасли социальное науки - этнополитологии. Все рассуждения упомянутого автора сводятся к одному - попытке найти основу для идеологии фашизма в русском национальном самосознании, что, однако, вряд ли встретило бы позитивный отклик у читателей газеты. По сей причине, после немалою количества вроде бы подтверждающих предположение автора примеров и выводов, приходится все-таки сделать заключение о том, что "... в общем, если говорить о русском нацио-нальном самосознании, то здесь у фашистов никаких корней нет". Однако следующая фраза возвращает всё на круги своя "...Но ведь русский фашизм-то есть".

       Обвиняя активистов РНЕ в желании дискриминировать людей по национальному признаку, Гулиджанян сам, вольно или невольно, применяет критикуемые им приёмы. Так, упомянув об одном из соратников владимирской областной организации РНЕ, который возглавляет военно-патриотический клуб для подростков, осуществляя всю работу на общественных началах, автор-этнополитолог отмечает, что это "...человек, которому цены бы не было, если бы не политические взгляды". Развивая мысль далее, можно прийти к выводу, что раз этот инструктор-общественник - соратник РНЕ, то вся его работа приносит только вред, и было бы гораздо лучше и для общества, и для государства, чтобы обучающиеся у него боевым искусствам подростки слонялись без дела по улицам и возможно, пополнили бы и без того немалую армию детской и подростковой преступности.

       Подобных материалов, увы, великое множество. Так издание "Русская мысль" oт 6-12 августа 1998 года (№4234) поместило статью М Ситникова под красноречивым заголовком "Особые приметы российского фашизма". Некомпетентность автора в вопросах определения таких понятий, как "фашизм", "национализм", "экстремизм" и границах их применения очевидна. Особо хотелось бы выделить то, что, судя по содержанию статьи, автор не утруждал себя прочтением агитационных материалов РНЕ или хотя бы программы движения. Основные аспекты деятельности Единства, вызвавшие неприязнь Ситникова. являются вполне традиционными объектами критики со стороны псевдо-демократической прессы: учасстие сторонников РНЕ в выполнении правоохранительных функций, организация военно-патриотического воспитания молодёжи, тесное взаимодействие структур движения с представителями региональных властей и Русской православной церкви. Любопытно, что особое негодование автора вызвала информация о том, что в одной из региональных организаций РНЕ "... активно прорабатывается вопрос о создании специализированной группы с целью физического устранения Шамиля Басаева" и что спецслужбы и местные власти и смотрят на все эти безобразия сквозь пальцы. Здесь вполне правомерно было бы предположить, что в случае большей информированности автора о подробностях данной операции, он, наверное, не замедлил бы благородно предупредить "Робин Гуда с гранатометом" о нависшей над ним смертельной опасности.

       Содержание початых материалов, входящих во вторую условную группу публикаций об "экстремизме", "фашизме" и РНЕ, характеризуются гораздо более объективным и взвешенным подходом авторов к рассматриваемым вопросам, несомненно, компетентен точкой зрения при сохранении общего негативного настроя в отношении русского националистического движения и в особенности РНЕ.

      В подобных материалах уже гораздо шире ставятся теоретические вопросы о том, что есть фашизм, какую идеологию можно считать фашистской, а какие действия - экстремизмом. К примеру, в газете "Известия" от 09.06.95г., в период очередной волны борьбы с "русским фашизмом", была помещена статья тогдашнего председателя Государственного комитета РФ но печати С. Грызунова "Фашизму в России пока ничто не грозит". Автор материала прямо указывает на то, что "...сложность борьбы с русским фашизмом во многом затруднена тем, что мы не научились его идентифицировагь". По его мнению, термин "фашизм" в"... современном российском контексте ... применяется - непозволительно часто - не по назначению, с целью демонизации политических оппонентов". Далее Грызунов выделяет несколько признаков, по которым, с его точки зрения, удобнее всего идентифицировать фашистов. Судя по их содержанию, автор старательно подлаживал их под программные и агитационные материалы РНЕ и ряда других национал-патриотических объединении, хотя в конце материала специально оговорился, что необходимы научно- разработанные, чёткие определения таких понятий, как "экстремизм" и "фашизм", и что лишь после этого на их основе можно будет делать дополнения в законодательство по борьбе с организациями, деятельность которых содержит признаки указанных явлений. В некоторых изданиях делаются серьёзные попытки проанализировать деятельность РНЕ и других националистических организаций в различных аспектах. В "Общей газете" от 17-23 сентября 1998 года (№37) была опубликована статья Альберта Шатрова "Неизбывная тоска по империи", в которой была подвергнута анализу одна из наименее известных сторон деятельности РНЕ - экспансия движения в страны ближнего зарубежья. В материале приводятся примеры того, как действуют соратники Единства в Латвии, Эстонии, Таджикистане, на Украине и ряде других стран, бывших республиках в составе Советского Союза. Основной целью деятельности отделений РНЕ в этих государствах является сплочение проживающих там этнических русских, борьба против ассимиляции и, в конечном итоге, возвращение этих утраченных земель обратно в состав России (в данной связи хотелось бы указать на то, что во многом активистам РНЕ приходится преодолевать среди русского населения ближнею зарубежья такие тенденции, как низкая степень сплочённости и способности к самоорганизации. Согласно результатам ряда социологических исследований, проведенных в 1994 году в ряде бывших республик СССР, среди русских в целом преобладают две позиции относительно перспектив их адаптации в новой ситуации - приспособление и надежда на сохранение "статус-кво". Стремление создать самостоятельную русскую общину, выступать в защиту прав и интересов русского населения выражалось очень незначительным числом респондентов (Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. М., 1998. - С. 101 -102.)). Особо отмечается тот факт, что их листовки не содержат призывов к насильственному свержению конституционного строя тех стран, на территории которых они осуществляют свою деятельность, что не даёт повода местной полиции предъявлять к ним какие-либо претензии. К той же абстрактной категории материалов можно отнести и небольшую статью в газете "Московские новости" за 6-13 сентября 1998 года (№35) под таинственным заголовком "Баркашов всё знал". В данной заметке приводится текст приказа председателя ЦС РНЕ А.П. Баркашова №29.07, датированный 9 июля того же года. В приказе содержится указание всем региональным отделениям РНЕ остерегаться участия в возможных массовых акциях протеста трудящихся, которые пройдут вследствие надвигающегося финансового кризиса. Восхищаясь подобным даром предвидения, "МН" всё же отмечает, что "... возможно и то, что аналитическая группа РНЕ работает гораздо эффективнее многочисленных правительственных и общественных центров .." Что касается третьей условной группы статей, посвящённых теме противодействия фашизму и экстремизму, то основной её чертой будет, пожалуй, пессимизм по поводу шумной пропагандистской кампании борьбы с русским национализмом и экстремизмом, вновь развёрнутой с лета прошлого года (что вовсе не подаётся в форме одобрения деятельности РНЕ и согласия с программными положениями движения). К подобным материалам можно отнести уже цитированную выше статью сотрудника Института Европы РАН И.Ф. Максимычева "Опасность фашизма надо искать не в России", помещённую в "Независимой газете" от 16 июля 1998 года. Автор приводит определение фашизма, данное известным западногерманским учёным, крупнейшим авторитетом в области изучения европейского фашистского движения Эрнстом Нольтке. Сия дефиниция гласит, что "фашизм - это антимарксизм, нацеленный на уничтожение своего противника с помощью радикально противоположной и тем не менее родственной ему идеологии, а также с применением почти идентичных, но вместе с тем характерно трансформированных методов, путём действий в жёстких рамках национального самоутверждения и автономии". Нетрудно заметить, что если принять данное определение за основу, то вряд ли можно будет усмотреть проявления непосредственно фашизма в сегодняшней России.

       Бесспорно справедливым представляются вывод автора о том, что у нас в стране "... спекуляции на тему о "грозящем фашизме" имеют сейчас совершенно очевидно прикладное предназначение как дубинка для сокрушения политических противников. Пробуждающееся русское национальное самосознание будет еще долго доминировать на внутреполитической арене, поскольку русские запоздали с формированием национальной идеи..." К приведенной цитате стоит, на наш взгляд, добавить, что формирование национальной идеи, содержащееся на данном этапе, в основном, в декларативном признании поддержки величия и уникальности, равно как и мессианства русскою народа не отражается существенным образом на оценке политической ситуации в с гране и на приверженности тоталитарным или демократическим установкам. Опрос по России (1995г., 1462 респондента) показал, что психологическая база радикально-эстремистского национализма среди населения РФ в нынешних условиях перманентного кризиса минимальна - от 7 до 17%, что весьма наглядно иллюстрирует изложенную точку зрения.(3дравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты на постсоветском пространстве. М, 1997.)

       Подводя итог всему сказанному об РНЕ, правомерно будет заключить, что, обладая наиболее крепкой организацией, движение отличается наличием прочных внутренних связей и взаимоотношений, а также очень грамотно и чётко продуманной тактикой действий, что позволяет быстро реагировать на все изменения в обществе. Вряд ли стоит сомневаться в том, что к выработке тактических действий и программных документов РНЕ приложили руку высококвалифицированные специалисты по политологии, социологии и психологии.

       Последовательное реконструирование национального мифа и умелое оперирование его атрибутами постепенно выводят РНЕ на ведущие позиции в рядах национал-патриотической оппозиции. В ситуация, когда немалая часть населения России начинает ощущать острое чувство кризиса национальной идентичности и необходимость поиска духовной опоры для себя как члена определённой этнической общности, идеология РНЕ всё менее будет восприниматься как национал-шовинистическая доктрина (согласно политическим ярлыкам, навешиваемым движению большинством СМИ). С другой стороны, процесс становления и укрепления русского националистического дискурса будет продолжаться и набирать силу. Рискнём предположить, что в ближайшие десятилетия в России вряд ли будет построено гражданское общество западного образца. Стремление идеологов российского либерализма культивировать новый образец национальной идентичности для населения России, подразумевающий вытеснение понятия "русский" понятием "российский", будет сталкиваться с бессознательным сопротивлением большинства этнических русских. И дело здесь не только в пресловутом великорусском шовинизме, нежелании русских смириться с потерей главенствующих позиций в обществе или стремлением к своего рода Renovatio Imperii, но уже в меньших масштабах. На наш взгляд, совершенно прав Ю. Слёзкин, задававший вопрос о том, есть ли хоть один символ "российскости", общего государства и общей судьбы, который не был бы более или менее явно русским. (Y.Slezkine. Ethnoterritorial Units in the USSR and the Successor States. цит по. Миллер А. О дискурсивной природе национализма // Ргоlet Contra. №4., 1997. - С. 150.) И возможно ли вообще сконструировать символ "российскости", свободный от "русскости"? В данном отношении представляется вполне обоснованным вывод о полной бесперспективности попыток навязывания населению России западных стандартов общественного и государственного устройства, что во многом подтверждается растущей поддержкой масс идеологии и целей движения "Русское национальное единство". Вероятнее всего, проект новой российской постсоветской идентичности потребует новых и, вполне возможно, кардинальных изменений, в полной мере учитывающих требования русского национального дискурса.